|
Томас де ГАРТМАН. Наша жизнь с господином Гурджиевым.
| |
| piligrim | Дата: Ср, 31-08-22, 15:57 | Сообщение # 1 |
 Подполковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 179
Статус: Offline
|
Томас Александрович де Гартман (1885-1956) родился в аристократической семье 21 сентября 1885 года в селе Хоруживке, что к востоку от Киева. Он обучался музыке в императорской консерватории в Санкт-Петербурге и получил выпускной диплом в возрасте восемнадцати лет, после чего изучал дирижерство под руководством Феликса Моттла.
в 1900—1904 годах учился в Санкт-Петербургской консерватории в классе фортепиано Анны Есиповой. В 1907 году получил определённую известность благодаря балету «Аленький цветочек», поставленному в Мариинском театре Николаем Легатом.
Он получил известность как композитор, и установил тесные отношения с такими именитыми интеллектуалами, как художники Николай Кульбин и Василий Кандинский. Интерес к эзотерике Томас де Гартман и его жена Ольга развили в Мюнхене, куда после свадьбы приезжали на непродолжительное время.
С Гурджиевым де Гартман познакомился в 1916 году в Петербурге, в период несения военной службы в Царском Селе. Томас и Ольга стали спутниками Гурджиева в его переходе через Кавказские горы в 1918 году, помогали его деятельности в Тбилиси, последовали с ним в его дальнейшую эмиграцию через Константинополь в Париж и оставались его учениками вплоть до смерти Гурджиева в 1949 году.
Совместно с Ольгой Томас написал книгу «Наша жизнь с мистером Гурджиевым». Он участвовал в работе «Института гармоничного развития человека» в Фонтенбло-Авоне, где переложил на фортепьяно более 300 музыкальных фрагментов, собранных или сочинённых Гурджиевым для его упражнений.
В 1950 году Томас де Гартман переехал в Нью-Йорк. Он скончался 28 марта 1956 года в Нью-Йорке.
В России в 1913 году, сначала в Москве, а позднее в Санкт-Петербурге, появился необыкновенный загадочный человек — Георгий Иванович Гурджиев.
Никто не знал о его прошлом, кроме того, что было рассказано о нем Владимиром Полем. Он встретил господина Гурджиева, познакомившись через скульптора Меркулова, семья которого жила по соседству с родителями господина Гурджиева в Александрополе* на Кавказе.
В 1915 году с господином Гурджиевым через В. Поля встретился П. Д. Успенский, который в результате этого отказался от своего плана возвратиться в Индию, рассчитывая обнаружить через господина Гурджиева то «чудесное», поисками которого он занимался. Господин Успенский в своей книге «В поисках Чудесного» пишет о годах с 1915 до 1920 и дает нам живую, хотя и полностью незавершенную, картину деятельности господина Гурджиева в этот период.
В течение этого времени произошло падение царизма в России.
В этом рассказе Томас де Гартман, который был тогда молодым, но уже выдающимся композитором, подробно повествует о пережитом, воспроизводя во многих деталях жизнь с господином Гурджиевым в период с 1917 по 1929 год. Когда революция сделала жизнь в Петрограде невыносимой, в 1917 году маленькая, но преданная группа людей, среди которых находились П. Д. Успенский и Томас де Гартман с женами, последовала за господином Гурджиевым на Северный Кавказ в Ессентуки, где в следующем году господин Гурджиев основал свой «Институт гармоничного развития человека».
Гражданская война вскоре сделала жизнь на Северном Кавказе также тяжелой, и господин Гурджиев предпринимает переход через Кавказские горы, достигнув в 1919 году столицы Грузии — Тифлиса. Из двенадцати человек, принявших участие в этой экспедиции, в дальнейшем только пятеро следовали за господином Гурджиевым в течение многих лет, и среди них находился Томас де Гартман с женой.
В Тифлисе к господину Гурджиеву присоединились новые люди, среди которых были господин Александр де Зальцман и мадам де Зальцман. Вскоре, однако, политические события вновь вынудили господина Гурджиева тронуться с места. После того, как он прожил около года в Константинополе и еще один год в Берлине, Гурджиев со своими учениками приезжает, наконец, 14 июля 1922 года в Париж.
Господин Гурджиев покупает замок Приорэ в Фонтенбло-Авоне, где он, наконец, получил возможность надлежащим образом организовать свой Институт.
В декабре 1923 года некоторые аспекты его учения, воплощенные в «Священной Гимнастике» и «Музыке», были показаны в Париже в Театре Ели-сейских Полей, а позднее в 1924 году — в Нью-Йорке, Филадельфии, Бостоне и Чикаго.
По возвращении из своей первой поездки в Америку господин Гурджиев оказался жертвой почти фатальной автомобильной катастрофы, после которой его здоровье восстанавливалось очень медленно. В течение этого времени она начал писать, и первый черновой вариант его двух книг: «Всё и Вся» и «Встречи с замечательными людьми» — был завершен в 1929 году.
Он также путешествовал по Европе, всегда вместе со своими учениками. Эти поездки никогда не бывали приятными. Они входили в число специальных экспериментов, которые господин Гурджиев всегда создавал сам для своих учеников.
Условия жизни в замке Приорэ в это время стали очень трудными, и ученики постепенно покидали его. Только несколько наиболее преданных учеников оставались с ним.
Принципом гурджиевского методаявлялось направление учеников на определенной стадии их работы обратно в мир. Но не все ученики желали покидать господина Гурджиева, и это заставляло его придумывать такие невыносимые условия для этих учеников, что они были вынуждены в конце концов уйти от него.
В 1933 году господин Гурджиев, по своей собственной воле покинутый всеми своими наиболее преданными учениками, продал Приорэ и поселился тяа квартире в Париже. Постепенно вокруг него стали собираться новые люди, и с помощью некоторых старых учеников снова была организована группа.
Он осуществил несколько поездок в Нью-Йорк и во время последней поездки после второй мировой войны дал согласие на публикацию труда П. Д. Успенского «В поисках Чудесного», а также решил опубликовать свою книгу «Всё и Вся».
Когда Томас де.Гартман встретился в 1917 году с господином Гурджиевым, он был уже извест: ным композитором в Санкт-Петербурге.
Его вторая работа для сцены — четырехактный балет «Аленький цветочек» с Павловой, Фокиным и Нижинским* в главных ролях был поставлен в 1907 году в опере в присутствии царя. Его сочинения для фортепиано и вокала много раз издавались и исполнялись.
Война потребовала его возвращения в полк, покинутый им по специальному повелению царя, понявшего его желание освободиться от военной службы. Если бы не это, он мог бы остаться еще на два года в Санкт-Петербурге.
Отец Томаса де Гартмана умер, когда ему было девять лет, и мать была вынуждена определить его в военное училище, не учитывая того, что ему придется находиться целых десять лет на военной службе. Однако он сумел одновременно окончить консерваторию и принять активное участие в музыкальной жизни Санкт-Петербурга.
Он родился в имении своих родителей на Украине и получил исключительно хорошее образование как от родителей, так и от гувернеров. В возрасте четырех лет он проявил свою склонность к музыке и любил выражать свои переживания через музыкальные импровизации. Образы из волшебных сказок преследовали его с детства. От своего деда — Эдуарда фон Гартмана, написавшего «Философию неведомого»1, он, вероятно, унаследовал то стремление к чему-то иррациональному, которое привело его со временем к господину Гурджиеву.
Я хочу, чтобы каждый читающий эту книгу забыл на время ту обстановку, в которой он живет сейчас, и попытался погрузиться в другую жизнь, существовавшую сорок лет назад, жизнь с абсолютно другими условиями, иногда совершенно невероятными с точки зрения современности.
Россия 1917 года, терзаемая войной и революцией...
Господин Гурджиев был личностью загадочной и таинственной. Никто не знал ничего о его учении и о его происхождении, о причинах его появления в Москве и в Санкт-Петербурге.
Но каждый, кто сталкивался с ним, испытывал желание следовать за ним, как это было с Томасом де Гартманом и со мной.
Ольга де Гартман.
Введение
Долгое время я собирался рассказать о годах, проведенных вместе с господином Гурджиевым, о тех годах, в течение которых я не только встречался с ним время от времени, но и жил подле нето в период с 1917 по 1921 год, видя его ежедневно не только днем, но и ночью. После этого я никогда больше не встречался С ним, но он всегда оставался для меня моим Учителем.
Я не мог решиться писать; я боялся что буду слишком субъективным. Но теперь я вижу, что я обязан это сделать, в особенности потому, что я и моя жена — почти единственные оставшиеся в живых ученики первых дет того периода работы господина Гурджиева; и потому еще, что все, относящееся к нему, хотя бы и незначительное на первый взгляд, представляет большую ценность.
Возможно, что некоторые не поймут причин, побудивших меня написать эти строки, но это не имеет значения; если об этом не написать сейчас, то все это будет забыто навеки.
Думая в особенности о тех, кто вообще не был знаком с ним, я постараюсь насколько возможно подробнее нарисовать живой портрет Георгия Ивановича Гурджиева.
Возникает сразу первая трудность: как это осуществить? Внешнее поведение господина Гурджиева было настолько разным при различных обстоятельствах в зависимости от личности, которая была связана с этими обстоятельствами, от ступени развития, на которой находилась эта личность, и от того, какая сторона этой личности его интересовала в данный момент, — что при поверхностном взгляде характер господина Гурджиева мог показаться очень изменчивым. Но это было не так — он всегда оставался одним и тем же — самим собой; и только впечатление от его нарочитого поведения было различным.
Господин Гурджиев желал — возможно, это была его главная задача — вызвать к жизни в обычном человеке «нечто» такое, о чем он в данный момент не подозревал.
Как он достигал этого, мы могли понять только из его Сочинений, о которых я расскажу позднее. А пока я хочу подчеркнуть тот факт, что в своей «божественной работе» с людьми господин Гурджиев неизменно следовал той линии Работы, которой он придерживался еще со времени нашей первой встречи с ним в 1917 году, хотя и придавал ей различные внешние формы.
Как, следовательно, я могу описать его?
Мне кажется, что единственным правильным решением будет не описание самого господина Гурджиева, но правдивый рассказ о том, как он работал с нами, так как только рассказывая о своем собственном опыте пребывания с ним, возможно создать правильное представление о Работе Георгия Ивановича и о его отношении к человеку. Это является целью моей книги.
Составляя из фрагментов этих воспоминаний нечто целое, подобно тому, как решаешь задачу некой житейской головоломки, я часто заново осмысливаю пережитое, вижу, как его идеи более отчетливо обрисовываются в моих мыслях, следуя одна за другой, пока не появится одна целостная картина.
Но идеи господина Гурджиева, когда они рассматриваются людьми, недостаточно активно работающими над собой, теряют свой смысл в соответствии с истиной, выраженной словами Христа, гласящими, что «Вера без дел мертва есть».
Думаю, что слово «вера» должно пониматься здесь как нечто рациональное, но не слепо воспринимающееся. Что же касается слова «дела», то это не обязательно означает положительный труд в обычном представлении. Это слово скорее имеет значение активной, направленной к развитию, созидательной Работы в соответствии с идеями. У господина Гурджиева все было живым и действенным, и его идеи были неотделимы от жизни.
Он сам был жизнью, движением к развитию. Он был олицетворением своей Работы. А для меня воплощением его идей была его Работа с людьми.
Только спустя все эти годы я начинаю понимать, что означала его Работа в целом и какие нечеловеческие усилия приходилось ему затрачивать, чтобы внедрить в нас зачатки нового понимания и нового подхода к жизни.
Я не знаю, насколько правильно было мое собственное понимание, да и никто этого не знает, поскольку только человек, находящийся на одном с господином Гурджиевым уровне бытия, мог бы реально и полно понять значение его Работы.
Георгия Ивановича уже нет, но его Работа с нами будет продолжаться до тех пор, пока мы не забудем его слова: «Помни, почему ты явился сюда!»
Глава 1
«Помни себя», или первая экспедиция.
Я начну с нескольких слов о своей собственной жизни вплоть до того дня, когда я впервые встретил г-на Гурджиева.
Я композитор. Музыка всегда была для меня «талантом» Нового Завета, дарованным мне Господом и требующим, чтобы я развивал и работал над ним непрестанно. Однако уже задолго то того, как я встретил г-на Гурджиева, мне было ясно, что для того, чтобы иметь возможность развиваться в своей творческой работе, мне было необходимо найти «нечто» — что-то более великое или более высокое, что я не мог определить и выразить словами. И только лишь, если бы я смог получить это «нечто», я был бы способен продвигаться дальше и надеяться получить истинное удовлетворение от своего собственного творчества, а не стыдиться самого себя. Мне часто приходили на ум слова Бетховена: «Музыка является более высоким откровением, чем философия или наука». И я всегда вспоминал, когда сочинял музыку, изумительные слова из русской волшебной сказки: «Пойди туда — не знаешь куда; принеси то — не знаешь что»; дорога длинна, путь неведом; герой не знает, Как достигнуть цели, полагаясь только лишь на самого себя; ему приходится искать руководства и помощи Высших Сил...
Итак, моя жизнь была поиском.
Я не собираюсь подробно рассказывать о ранних годах моего поиска и упомяну только о том, что я соприкасался со многими «путями» и встречался с некоторыми выдающимися людьми, но они никогда не оправдывали моих надежд и не могли дать мне того, к чему я стремился. Однако через одного из них я встретил А. А. Захарова, который привел меня к г-ну Гурджиеву.
Захаров был необычайно приятный и высокообразованный человек, и он стал нашим большим другом. По профессии он был Математиком. Наши беседы, однако, всегда были о том, что для Нас было самым важным в жизни, — о поиске.
Это было в 1916 году, во время войны. Он приехал навестить Мою жену и меня в Царское Село, куда я как гвардейский офицер запаса был направлен командованием. Тогда, осенью 1916 года, он сказал мне, что встретил учителя, настоящего Учителя. Но он не открыл мне его имени и не рассказал о том, как он его встретил.
Однажды, когда я провожал его на станцию, он начал говорить об этом учении, которое, как он сказал, может быть ответом на наш самый главный вопрос.
«Суть дела, — сказал он, — заключается в следующем: человек на его настоящем уровне бытия не обладает бессмертной неразрушимой душой, но при помощи определенной работы над собой он может создать бессмертную душу. Тогда это вновь образованное тело души уже не будет больше подвластно законам физического тела и после смерти физического тела продолжит свое существование.»
После долгой паузы, последовавшей за этим заявлением, Захаров добавил: «Но тут имеется еще кое-что, что может Вас озадачить. Видите ли, обычно считается, что высшее знание дается даром. Но в данном случае, если бы Вы и Ваша жена пожелали присоединиться к этой Работе, Вам пришлось бы внести определенную сумму денег». Он назвал эту сумму. Хотя это была довольно большая цифра (1000 долларов), она в то время была еще нам по карману.
Поскольку я часто бывал разочарован в подобных вопросах и к тому же заметил, что и моя жена не слушает внимательно и не придает серьезного значения тому, о чем говорит Захаров, я старался заговаривать с ним об этом наедине. И так как она ничего не знала об Учителе, которого встретил Захаров, я решил не говорить ей о нем до тех пор, пока я не увижу его сам. Я несколько раз спрашивал Захарова о том, когда же он представит меня этому человеку, но он всегда отвечал: «Я обещал Вам это. Когда придет время, я Вам об этом скажу».
В середине декабря Захаров сказал мне, что если я по-прежнему хочу встретиться с «этим человеком», то я должен в следующее воскресенье между шестью и семью часами вечера быть в ресторане Палкина. Это был очень большой ресторан на углу Невского проспекта, главной улицы Санкт-Петербурга, но из тех, куда не полагалось заходить гвардейскому офицеру. Захаров должен был прийти туда, чтобы взять меня с собой и отвести к г-ну Гурджиеву.
Я пошел. Наконец появился Захаров, и мы направились к большому железнодорожному Николаевскому вокзалу, который находился на том же Невском проспекте. Внезапно он остановился перед одним домом и поднялся на второй этаж, где находилось кафе. Это было кафе с чрезвычайно пестрой массой посетителей, представителей толпы, двигавшейся по Невскому днем и ночью. И если бы кто-нибудь увидел меня здесь, мне пришлось бы навсегда покинуть свой полк.
Мы вошли, заказали кофе и стали ждать.
Через некоторое время я увидел, как к нам подходит доктор С., которого я прежде встречал в обществе, и вместе с ним двое мужчин в черных пальто. Оба они были типичные кавказцы С черными глазами и черными усами. Они были очень хорошо оде-ты, но выглядели они настолько по-кавказски.,. Интересно, который из них был он? Должен сказать, что моя первая реакция могла выражать что угодно, но только не восторг или поклонение...
Кто же из них двоих был он?
Мои сомнения быстро рассеялись, когда я встретился взглядом с одним из них. Все трое приблизились, и мы пожали друг другу руки. Человек с «теми глазами» занял центральное место с узкой стороны стола, справа от него сел доктор С. с другим человеком, а слева — я и Захаров. Затем наступил момент тягостного молчания. Мои глаза не могли не заметить накладные манжеты, которые были к тому же не первой свежести. Потом я подумал: ты должен говорить...
Я сделал большое усилие и заставил себя сказать ему, что я хотел бы быть допущенным к его Работе.
Г-н Гурджиев спросил меня о причинах, побудивших меня обратиться к нему с этой просьбой. Может быть, я не был счастлив в жизни? Или, может быть, имеются какие-нибудь другие особые причины? Я ответил, что я был вполне счастлив, что я в счастливом браке, что у меня достаточно денег и мне не приходится заботиться о том, чтобы зарабатывать себе на жизнь, и что у меня есть моя музыка, которая была центром моей жизни. Но, добавил я, всего этого было недостаточно. «Без внутреннего роста, — сказал я, — для меня вообще нет никакой жизни. И я, и моя жена — оба мы ищем путь к развитию.»
К этому времени я осознал, что глаза г-на Гурджиева имели необыкновенную глубину и силу проникновения. Слово «прекрасные» вряд ли было подходящим для их характеристики, но я должен сказать, что до этого момента мне никогда не приходилось видеть подобных глаз и никогда еще я не ощущал впечатления от такого взгляда.
Г-н Гурджиев выслушал меня и затем сказал, что мы поговорим позднее об интересующем меня вопросе. «А пока, — сказал он доктору С., — пусть Успенский расскажет ему обо всем, что было сказано до сих пор, и пусть он прочтет ему рассказ «Проблески Истины.»
Я решил спросить г-на Гурджиева, можно ли мне внести деньги в его работу. Он ответил: «Наступит время, когда, если я попрошу Вас отдать мне все, что Вам принадлежит, Вы с радостью сделаете это. Но покамест ничего не нужно».
Таким образом разговор окончился, и мы с Захаровым вышли. В течение долгого времени я не мог говорить. И лишь тогда, когда мы дошли до Литейного, я сказал Захарову о сильном впечатлении от встречи и о глазах г-на Гурджиева.
«Да, — сказал он, — понимаю. Конечно, Вы никогда больше не увидите таких глаз.»
Вкратце описав эту мою первую встречу с г-ном Гурджиевым, я хотел бы теперь еще кое-что рассказать об этом. Конечно, эта встреча была запланирована самим г-ном Гурджиевым.
Он сделал все, чтобы создать для меня неблагоприятные условия, начиная с того, что я был вынужден пойти в ресторан Палкина, а затем в это кафе, где г-н Гурджиев сказал при мне: «Обычно здесь бывает больше проституток».
Все, включая это циничное замечание, имело целью оттолкнуть новичка, а если и не оттолкнуть, то, по крайней мере, увеличить трудности для него, заставить его крепко держаться цели, несмотря ни на что.
После этой встречи жизнь моя стала подобна сказке. С раннего детства я читал сказки, и их смысл всегда сохранялся во мне и сопровождал меня. Идти вперед и никогда не упускать из виду реальную цель, преодолевать препятствия, надеяться на помощь из неведомых источников, если твои стремления правые. Кажется, что если ты продолжаешь стремиться к одной великой цели, то ты свершишь такие подвиги, о которых ты даже не мечтал. Но горе тебе, если ты позволишь себе уклониться от цели или если ты поддашься искушению и променяешь свой идеал на что-то дешевое.
Желание быть с г-ном Гурджиевым стало теперь единственной реальностью. Обычная жизнь, которая тоже была действительностью, продолжалась, но казалась почти нереальной. Итак, я сделал первый шаг.
После этой встречи я должен был найти Успенского. Он жил на Троицкой улице, недалеко от Невского. Когда я позвонил в колокольчик, человек в пенсне открыл мне дверь.
Это был Петр Демьянович Успенский. Его мобилизовали в армию, но он был освобожден из-за близорукости. Теперь ему уже недолго оставалось носить военную форму.
Он с самого начала произвел на меня очень сильное впечатление; это был простой, вежливый, доступный и интеллигентный человек. Не теряя времени, он стал рассказывать мне о том, о чем позднее написал в своей книге «В поисках Чудесного». Он умел объяснить сложную схему миров, планет, космосов и т. д. таким необычайно простым и ясным образом, что все это могло быть усвоено каждым, кто серьезно интересовался этими аспектами учения г-на Гурджиева.
В конце нашего разговора он дал мне листки с отпечатанным на машинке текстом, где рассказывалось в передаче одного из его учеников о первой встрече г-на Гурджиева с «кем-то».
Как только я вернулся в Царское Село, я отдал эти записи для прочтения своей жене. Когда она закончила чтение, она сказала: «Такого человека я бы хотела увидеть!» Но когда я рассказал, что я уже встречался с ним, она была совершенно вне себя. Я объяснил ей, что поступил так по той причине, что мы уже встречали так много людей, которые нам не нравились, что на этот раз я решил сначала увидеть его сам, чтобы оградить ее от разочарования.
Стоит ли говорить о том, что ее желание встретить этого Учителя было сильнее, чем какая-либо другая эмоция, и мы с нетерпением ждали того дня, когда г-н Гурджиев вернется в Санкт-Петербург, с тем, чтобы мы могли пойти к нему вместе.
К началу февраля г-н Гурджиев еще не вернулся из Москвы, а мне в конце месяца уже нужно было уезжать на фронт. Революция надвигалась медленно, но неотвратимо. Те, кого мы знали в городе, жили еще по-прежнему, как обычно, но в пригородах уже начались мятежи.
Наконец появился г-н Гурджиев. Нас пригласили на встречу, которая состоялась в квартире господина и госпожи Успенских. На этом собрании было сравнительно немного людей. Они сели перед диваном, на котором позднее примостился г-н Гурджиев. Большинство из этих людей уже было знакомо с идеями, которые теперь стали доступны благодаря книге «В поисках Чудесного». Встреча эта не была лекцией, и там было очень мало что сказано, но моя жена и я — мы одновременно почувствовали атмосферу напряженного внутреннего поиска. Время от времени кто-нибудь нарушал молчание коротким вопросом. Это не было лишь настроение равнодушных людей, интересовавшихся оккультными учениями, модными в то время. Это были люди, для которых ответ на внутренние вопросы, нахождение пути к действительной активной Работе над собой поистине составляли ядро их жизненных интересов.
Я могу описать вам то впечатление, которое эта встреча оказала на мою жену, ее собственными словами:
В феврале 1917 года мы жили в Царском Селе, в резиденции царя, потому что мой муж как офицер запаса был. призван и зачислен в полк и в конце месяца должен был отправиться на фронт. Был холодный зимний день, и мы сидели в нашем кабинете, занимаясь каждый своим делом. Мой муж вручил мне листки с машинописным текстом и спросил, не хотела ли я прочесть это.
Я сразу начала читать, и, когда дошла до того места, где говорилось о том, чтоникто не может вас посвятить, кроме вас самих, я остановилась и сказала моему мужу: «Если бы мы смогли найти того человека который сказал это, я бы с радостью последовала его учению».
В течение нескольких лет мой муж искал того, кто бы мог помочь ему найти путь к лучшему пониманию жизни, но неоднократно потыкался на лжепомощь или еще хуже того. В ответ мой муж сказал мне, что он не только уже нашел этого человека, но даже и встречался с ним. Вместо того, чтобы обрадоваться этому, я вспылила, упрекая его за то, что он мне ничего не сказал об этом.
Это была наша первая ссора...
Но мое желание узнать больше об этом человеке было сильнее, чем мое раздражение, и когда я успокоилась, я открыла, что он вскоре должен будет вернуться из Москвы и что мой муж сможет увидеть его и взять меня с собой.
Наконец наступил этот день. Оказалось, что этот день совпал с днем рождения моей младшей сестры и мои родители по этому случаю давали бал, который нам, конечно, надо было тоже посетить.
Встреча была назначена на половину девятого вечера в квартире господина и мадам Успенских, с которыми я еще не была знакома. Комната была не очень большая. Перед турецкой софой сидело на стульях около пятнадцати человек.
Человека, которого мы так стремились увидеть, еще не было в комнате. Все здесь казалось мне необычно странным, и я была поражена той искренностью и простотой, с которой эти люди говорили между собой. Доктор С., который казался главой группы, спросил у людей, что бы они могли сказать в ответ на вопрос, который был задан им в прошлый раз. Вопрос был следующий: что является главным препятствием, останавливающим человека при его продвижении по пути саморазвития?
Было предложено несколько разных ответов. Один сказал, что это были деньги, другой сказал, что это слава, третий — любовь и т. д.
Поскольку мы были новичками, мы присели у окна лицом к софе. Совершенно внезапно, подобно черной пантере, в комнату вошел человек восточной внешности, такой, какую я никогда еще не встречала. Он подошел к дивану и уселся на нем, по-восточному скрестив ноги. Затем он спросил, о чем идет разговор, и доктор С. сказал ему о вопросе и об ответах.
Когда он упомянул о любви, г-н Гурджиев прервал его. «Да, это верно, любовь является самым большим препятствием к развитию человека.»
В этот момент я подумала: «Опять то же самое». Всегда нам приходится уходить, расставаться. Мы не можем думать о саморазвитии и оставаться вместе. Мое душевное равновесие было полностью нарушено...
Однако г-н Гурджиев продолжал: «Но какая любовь? Существуют разные виды любви. Когда это любовь к себе, самолюбие, эгоистическая любовь или временное притяжение, временное увлечение, — это мешает, потому что связывает, порабощает человека и он не свободен. Но если это настоящая любовь друг к другу, когда стремишься помочь другому, то это нечто совершенно другое.
И я всегда рад, если муж и жена оба интересуются этими идеями, потому что они могут помочь друг другу».
Я не могла поднять своих глаз, но тем не менее у меня было отчетливое чувство, что г-н Гурджиев смотрит на меня. Сегодня я уверена, что он сказал это специально для меня.Я находилась в очень странном состоянии, я была так счастлива. Затем нам надо было уходить, чтобы попасть на бал. Когда я входила в зал в доме своих родителей, где происходил бал,я внезапно испытала отчетливое чувство, как будто что-то ударило меня в грудь. Люди, которые там танцевали, казались мне куклами.
Через несколько дней я смогла увидеть г-на Гурджиева наедине. Первое, о чем он меня тогда спросил, было то, что я почувствовала, когда пришла домой после собрания. Я не знала, как выразить словами свое переживание. Я даже не понимала того, что это было за переживание, но я рассказала ему о том странном чувстве, которое я испытала, когда вошла в бальный зал. Он сказал, что это хорошо и что он рад этому.
Я действительно не помню ничего больше, кроме того, что он был удовлетворен и что он сказал тогда, что если мы захотим, то мой муж и я можем всегда приходить к нему всякий раз, когда он находится в Санкт-Петербурге. Я сказала, что мой муж скоро должен отправиться на фронт и что теперь никто из нас не сможет больше бывать у него, поскольку я намерена следовать за своим мужем до тех пор, пока это мне будет позволено.
Я также, спросила его о том, нельзя ли моему мужу избежать участия в военных действиях на фронте.
«Нет, — сказал он, — когда живешь среди волков, нужно выть по-волчьи. Но вам не следует быть захваченными военным психозом, и вы должны постараться, чтобы внутри себя быть весьма далекими от всего этого.»
Хотя мы видели г-на Гурджиева всего лишь два раза, я присоединилась к решению моего мужа воспользоваться любой возможностью для того, чтобы увидеть его еще раз.
Итак, я продолжаю свой рассказ. Мы еще раз увидели г-на Гурджиева в Санкт-Петербурге за несколько лет до того, как нам пришлось выехать в Киев. Оттуда нам надо было ехать на фронт.*
Прежде чем расстаться с г-ном Гурджиевым, я попросил у него совета относительно своей военной службы. Он сказал мне: «Вы офицер, и Вы должны пойти на фронт, но только никогда не позволяйте себе быть захваченным военным психозом. Помните себя... Не забывайте помнить себя! Вы увидите, что на днях повсюду вспыхнет революция и все будет кончено. Тогда Ваше пребывание на фронте уже не будет иметь никакого смысла с военной точки зрения. Попробуйте к тому времени освободиться и прийти туда, где буду я». После краткой паузы он добавил, повернувшись к доктору С., который находился там: «Его следует попровоцировать и проверить. Проверьте его, доктор!» Затем, обращаясь ко мне, он сказал: «Помните себя, не забывайте помнить себя!»
Помнить себя — это центральная идея Учения г-на Гурджиева. Что касается «провоцирования», то это связано с другой из его идей, а именно, со следующим:вера в его Учение не требуется. На самом деле требуется совершенно противоположное. Учитель, направляя и наблюдая за учеником, в то же самое время постоянно меняет свой курс, путает его и часто провоцирует явными противоречиями для того, чтобы заставить его самого выяснить, где же правда.
Это возможно только тогда, когда ученик имеет внутри себя сильнейшее стремление идти вперед, выдержать, когда он несет в себе горячее желание, которое не позволяет ему остановиться перед какими бы то ни было преградами.
Лишь 28 августа 1917 года мы снова увидели г-на Гурджиева в Ессентуках на Кавказе.
Это заняло бы слишком много времени, чтобы рассказать все, что произошло в течение этих месяцев, начиная с февраля и кончая августом, но во всех событиях этого времени красной нитью проявились мои усилия, направленные к тому, чтобы воссоединиться с г-ном Гурджиевым. Обстоятельства складывались весьма * неблагоприятно, но именно эти трудности и препятствия способствовали в итоге тому, что моя жена и я смогли, наконец, увидеть г-на Гурджиева на Кавказе.
*Мы сели на последний поезд, покидавший Петроград, в то время, когда царь еще царствовал. Мы пробыли в Киеве пять дней, не зная еще, как обстоят дела. Затем мы узнали, что царь отрекся от престола и что к власти пришло Временное правительство.
Восстание солдат, которое едва не стоило мне жизни, кончилось тем, что меня отправили в Петроград. Но так как Петроград стал центром революции, мне нужно было найти какой-то выход, чтобы мы оба смогли бежать из этого города. Поскольку моим единственным желанием было попасть туда, где находился г-н Гурджиев, а именно на Кавказ, то я задался целью получить разрешение отправиться в Ростов, поближе к Черному морю, на юг России, где революция еще не распространилась.
Там бы я мог продолжать работу над своими военными изобретениями, одно из которых уже было принято армией. Но получить направление в это место казалось совершенно невероятным. Затем судьба или случай помогли мне. Это было как в сказке. Я встретился на улице с одним из своих родственников. Когда он спросил меня, что я делаю в Петрограде, я рассказал ему все о себе и, поскольку он был адъютантом одного из великих князей, командующего артиллерией, получил все необходимые документы прямо на следующее утро. Мы тут же выехали, но вместо того, чтобы поехать в Ростов, мы прямо отправились в Ессентуки. В то утро, когда мы выехали из Петрограда, в дом родителей моей жены явились солдаты, чтобы арестовать меня.
Бросая ретроспективный взгляд на события, я бы хотел рассказать о том, как однажды «самовоспоминание» спасло мне жизнь.
Я был прикомандирован к штабу нашего полка, и мы находились в окопах. Однажды около четырех часов дня меня послали с донесением в Ставку. Я сел на свою лошадь и поскакал вдоль возвышенности, откуда дорога спускалась в долину. Вскоре я услышал одиночные взрывы артиллерийских снарядов, следовавшие через каждые три минуты. Я встретил солдата, который сказал, что немцы «перемалывают» их в долине, нанося удар как раз вдоль той дороги, по которой мне надо было ехать. Поскольку было совершенно немыслимо повернуть назад и не доставить донесение, я вынужден был продолжать свой путь.
|
| |
| |
| piligrim | Дата: Ср, 31-08-22, 16:58 | Сообщение # 2 |
|
Подполковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 179
Статус: Offline
| Слова г-на Гурджиева «Помни себя» пришли мне на ум. Хотя я слышал их только один раз, и тогда еще без объяснения, я сразу очутился в новом состоянии глубокого спокойствия, как только я начал повторять их и удерживать в уме.
На дороге передо мной я мог видеть свежие воронки от разорвавшихся снарядов. Продолжая свой путь, я повторял про себя: «Я помню себя». Это нисколько не мешало мне замечать все, происходившее вокруг меня. Внезапно я услышал нарастающий вой приближающегося ко мне артиллерийского снаряда. Он разорвался очень близко от меня, но именно из-за близости его ко мне и я, и моя лошадь остались невредимыми.* Однако моя лошадь испугалась и упала в мелкую канаву. Я спрыгнул с нее, повторяя все время: «Я помню себя». Лошадь встала, пробежала небольшое расстояние и остановилась. Я был внутренне спокоен, но мне было необходимо быстро решать, в каком направлении бежать, поскольку следующий снаряд разорвется не менее чем через три минуты.
Существует теория, что снаряды никогда не попадают в одно и то же место. Может быть, мне следует поспешить и залечь в воронке, образовавшейся от только что разорвавшегося снаряда? Нет. Может быть, мне попытаться поймать лошадь? Если я буду это делать, то уйду от этого опасного места. Именно это я и сделал. Следующий снаряд не заставил себя ждать. Он упал и разорвался именно около той самой воронки. «Помни себя» — это помогало мне сохранять спокойствие и позволило в критический момент найти правильное решение.
Было уже темно, около восьми вечера, когда мы прибыли в Ессентуки и подъехали к небольшому дому. Наш багаж находился на двух телегах, и нас сопровождала наша горничная Марфу-ша. Мы позвонили в колокольчик около калитки. Нам открыл человек, одетый, подобно рабочему, в простую русскую рубашку с поясом и потертый пиджак, пахнущий потом. Было трудно признать в нем нарядного и элегантного Захарова.
Моя жена заглянула в окно и увидела голый стол без скатерти, с пустыми чайными стаканами и керосиновой лампой. Время было военное, и электричества не было. За столом сидели мужчины и женщины. Женщины были в платочка подобно крестьянкам. Позднее же она сказала мне, что все это напомнило ей сцену из пьесы Горького «На дне».
Появился г-н Гурджиев и очень любезно попросил нас войти. Затем он попросил свою жену дать нам что-нибудь поесть. Повернувшись к Захарову, необычайно нежным голосом он сказал: «Ан-дреич, самоварчик!»**
Когда все закончили пить настоящий китайский чай, г-н Гурджиев, к нашему великому удивлению, приказал: «Уберите стол и постройтесь». Через секунду стол исчез, и все построились посреди комнаты. «Шагом марш!» — скомандовал г-н Гурджиев, и все начали маршировать, делать повороты, бегать и выполнять всевозможные упражнения.
Это продолжалось довольно долгое время. Когда все, кто принимал участие в этом, устали, г-н Гурджиев велел им сесть и отдохнуть.
Г-н Гурджиев заметил во время чаепития, что я пил свой чай с двумя кусками сахара, и он сейчас сказал: «Вы не должны есть сладкое, иначе Вы получите сахарную болезнь». Конечно, он говорил не о диабете, хотя было верно и то, что я был довольно полным и сладости, которые я любил, были вредны для меня. Но его указание, касавшееся того, чтобы я их не ел, было сделано с целью возбудить во мне внутреннюю борьбу с сильной привычкой. Г-н Гурджиев часто давал подобные упражнения, заставлявшие тех, кто начинал работать над собой, бороться с привычками.
|
| |
| |
| piligrim | Дата: Вт, 06-09-22, 14:20 | Сообщение # 3 |
|
Подполковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 179
Статус: Offline
| 9
Назад к началу темы. Так чего ожидать НАРОДУ !?
В августе 1947 года Родни Коллин начал работу над манускриптом книги «The Theory of Celestial Influence» («Теория небесных влияний»), в которой он собирался представить своё понимание того, каким образом космические тела взаимосвязаны с физиологией и психологией человека.
Эта работа должна была подвести научную базу под ключевые психологические и космологические идеи «Четвертого пути». Благодаря ей Родни Коллин стал первым, кто наглядно показал связь психологических типов человека с активностью той или иной эндокринной железы, а активность желез — с определенными планетарными влияниями. Он также стал одним из первых, кто попытался примирить религию с наукой.
После смерти Успенского Родни Коллин заперся в его комнате, проведя там несколько дней без пищи и сна.
В 1948 году он, его жена Джанет и несколько учеников Успенского, которые решили последовать за ним перебрались в Мексику, в город Тлалпам.
Там они прожили два года.
Его книга «The Theory of Eternal Life» («Теория вечной жизни») была опубликована анонимно в 1949 году, В том же году он написал пьесу «Hellas» («Эллада»), представляющую различные этапы греческой цивилизации. Всё это время Коллин не прекращал работать и над книгой «Theory of Celestial Influence» («Теория небесных влияний»), которая увидела свет лишь в 1953 году на испанском языке, а в 1954-м — на английском.
В 1949 году Родни и Джанет Коллин приобрели земельный участок в горах за городом Мехико, на котором в 1951 году был заложен фундамент под планетарий «Тетекала», что в переводе с ацтекского означает «Каменный дом Бога».
Весной 1954 года группа Родни Коллина под именем «Актеров Единорога» дали двенадцать публичных представлений Ибсенского «Пер Гюнта» для жителей городка Тлалпаме.
В 1954 и 1955 Родни совершил путешествия в Европу и на Ближний Восток, основной целью которых был сбор материала и установление связи с эзотерическими школами прошлого. Во время своего визита в Рим в 1954 году он был принят в Римскую Католическую Церковь. Этот шаг Родни Коллин обдумывал довольно долго. При помощи католичества он хотел привлечь в свою работу большее количество людей, заинтересованных в эзотерической стороне христианства. Выбор в пользу католичества был не случайным, так как именно оно являлось самой популярной религией в странах Южной Америки.
Как следствие распространения книг издательства Ediciones Sol в Латинской Америке, появились группы Родни Коллина в Перу, Чили, Аргентине и Уругвае, и были установлены контакты в нескольких других странах Американского континента. В январе 1955 года Родни посетил группы в Лиме и Буэнос-Айресе, а затем поехал в Куско и Мачу-Пикчу для изучения остатков древних цивилизаций.
В январе 1956 года Родни Коллин вел всенощное пешее шествие длиною в 48 километров к месту поклонения Богоматери Гвадалупской.
Во время мессы в Базилике он упал в обморок от истощения, хотя позже выяснилось, что это был первый из нескольких сердечных приступов, от которых он затем и умер в Перу 3 Мая 1956 года.
piligrim.
Для наглядного примера привел одного из "последователей" Родни Коллина который за все последующие года развернул бурную деятельность полагая что он "развивает" идеи Гурджиева.
Успенскому оставалось жить считанные месяцы. В этот период он провел ряд бесед, в которых побуждал учеников идти своим путём, и объявил, что отказывается от системы, которой он учил. Эти слова привели в замешательство многих из его учеников, но Родни Коллин понял, что Успенский дал им возможность выразить их собственное понимание учения Гурджиева - Успенского в той форме, которая лучше всего соответствовала их природе и естеству.
Если этот Родни Коллин был учеником Успенского, значит он своими глазами видел что происходило последние годы жизни Петра Демьяныча, они обычно группами по 15 - 20 человек занимались постоянно изо дня в день по системе Гурджиева, и кто как не ученики видели и знали суть разногласий Успенского и Гурджиева, тем более Успенский это открыто говорил, ученики целые книги написали о Трагедии Успенского.
- Именно это Гурджиев предвидел и знал что будут искажения системы в меру низкого бытия последователей, каждый потом впоследствии после его смерти толковал систему как сам её понимает. Практически все проигнорировали тот факт что право обучать а так же излагать систему получил только один ученик Гурджиева Успенский. На этом был сделан акцент Гурджиевым в начале их совместных занятий и только примерно лет через 30 - "после второй мировой войны дал согласие на публикацию труда П. Д. Успенского «В поисках Чудесного».
Несмотря на то что Разрыв отношений Гурджиева и Успенского произошёл в январе 1924 года. Успенский вел группы с 1942 по 46 год в Нью-Джерси, и продолжал систематизировать фрагменты "Учения 4 пути"
Эта шлифовавшаяся три десятилетия работа была впоследствии подвергнута цензуре самого Гурджиева и вышла в свет уже после смерти её автора в 1949 под названием «В поисках чудесного».
Последние годы Успенский не мог выйти из противоречий, что бы не сойти с ума он стал часто пить, пил запоями, происходила деградация личности, ясный у ми чистое сознание остались в прошлом, Гурджиев весь "центр тяжести" своей мисси сфокусировал на Успенском ради этой книги. Все остальное его меньше всего интересовало, все связи в элитарных кругах были необходимы только для одного - что бы эта книга "Успенского" не растворилась в тысячах других, что бы не пылилась на книжных полках как сотни других, которые прочитав разок ставили на полку и быстро забывали, переключаясь на новые книги. Можно сказать что все что было связано с личностью Гурджиева все это было как мощная пиар компания, организованная им для выполнения именно миссии которой его обязали в Монастырях где он обучался, Гурджиева "зарядили" в Школе четко обозначив одну - единственную цель донести их информацию в конкретной смысловой форме, во всех точностях как он сам получил. Танцы Дервишей, музицирование, школы саморазвития, филиалы, сами по себе были просто оформлением создающими фон и атмосферу создающими иллюзию "Школы самопознания" где есть Практика, -которой там и не было.
Надо было всем этим оставить глубокий след в общественном сознании всеми возможными резонансами, что бы Книга предназначенная не "Левополушарным" "Хаснамусам" изданная в стране Книжников после войны все же попала в Россию. И что бы снять фокус массы последователей с личности Успенского он написал своей рукой для "левополушарных" "Рассказы Вельзевула своему внуку", переключить все внимание на "главный" труд самого Гурджиева, этим оставляя книгу "В поисках чудесного" в тени, и сама деградация и алкоголизм Успенского наилучшим образом послужили этой цели. Да Гурджиев использовал в темную Успенского, как инструмент, но и сама задача поставленной Школой перед Гуржиевым была очень важна. Без жертв ни как не обходится. Даже миссия Христа не обошлась без Жертвы. Такой ценой доносят свыше до нас падших и уснувших во грехах во тьме "Пещеры".
Отсутствие практических результатов и сводило с ума Успенского, он более 30 лет он всего себя отдал идеям 4 пути Гурджиева, а практического результата он не видел ни в себе ни в своих учениках - что по существу самой системы быть не могло, так как нет и не было более точной и ясной системы описания внутреннего человека и всех условий внешних. Успенский оказался сидящим перед разбитым корытом, зная четко что так не должно было быть, он не верил своим глазам разглядывая это корыто, любой соприкоснувшийся с системой Гурджиева всем своим существом чувствовал что там есть правда и сокрыта Истина.
Если Успенский не смог решить свою дилемму личных отношений с Гурджиевым и системой Гурджиева, разве можно будучи учеником Успенского воспринять его отказ от системы -как добро на вольную трактовку видя запои человека, зная и понимая весь смысл противоречий!? Родни Коллина как представителя "левополушарных" это меньше всего интересовало, эгоизм ложной социальной личности западного образца включил рационализм на полную, как извлечь из всей ситуации максимум пользы для себя? Да плевать на обоих, он слова Успенского ИСТОЛКОВАЛ как было выгодно самому, стать самому кем то на славе таких личностей очень даже подфартило, такой шанс дается раз в жизни. И Остапа понесло. Деятельность была выше описана. И дело тут далеко не в морали и этике, с таких позиций глупо рассматривать деятельность Гурджиева, он как ПАРТИЗАН вошел в Ментальную Матрицу Планетарной Системы. Это не кино Матрица, тут все по-взрослому и по настоящему.
Паразитарному складу западного мышления Дал пищу для Ума — их бога — Вельзевула в виде бесед со внуком.
А тем в ком остались честь и достоинство он описал свой Путь обретения на пути поиска Истины тот путь, который ведет к гармонии с Людьми для которых нет жажды личного безумия и страсти, на примере Замечательных Людей с которыми его сводила Жизнь. Они все своим личным трудом и трудолюбием приходили к Главному в себе — к своей душе. Левополушарные зевали от скуки читая эту книгу, там про труд — то чего прохиндеям и анархистам духовным совсем и никак не интересно, Гурджиев знал тех — кто его окружает, так как видел их сущность. Мировые паразиты могут только как вампиры все в себя поглощать, - плоды чужого труда, результат творчества коллективный или индивидуальный, воровать идеи, воровать изобретения и выдавать потом за свое. Простые люди конечно отличаются от элит и высших обществ, но в том то и дело что их учат и дают образование элитарии и гуманитарии которые и мыслят как паразиты, у них форма так сложилась ввиду вековой клеветы и лжи.
Хаснамусы и не увидели в этой книге главного посыла всем тем кто будет искать источник знаний Гурджиева, не может слепой не видавший свет распознать описание в этой книге про Путь к Солнцу и Свету через свой труд, для них свой труд — это нонсенс, абсурд. Не может жестоковыйный понять теплоту сердец этих Замечательных людейкоторых встречал Гурджиев на своем Пути.
Для них непонятное чудо которые происходят с людьми живущимисердцем — душой как в случае с женой Гартман .
Гурджиев продолжал: «Но какая любовь? - если это настоящая любовь друг к другу, когда стремишься помочь другому, то это нечто совершенно другое. И я всегда рад, если муж и жена оба интересуются этими идеями, потому что они могут помочь друг другу».
Я не могла поднять своих глаз, но тем не менее у меня было отчетливое чувство, что г-н Гурджиев смотрит на меня. Сегодня я уверена, что он сказал это специально для меня.
-я внезапно испытала отчетливое чувство, как будто что-то ударило меня в грудь. Люди, которые там танцевали, казались мне куклами.
Через несколько дней я смогла увидеть г-на Гурджиева наедине. Первое, о чем он меня тогда спросил, было то, что я почувствовала, когда пришла домой после собрания. Я не знала, как выразить словами свое переживание. Я даже не понимала того, что это было за переживание, но я рассказала ему о том странном чувстве, которое я испытала, когда вошла в бальный зал. Он сказал, что это хорошо и что он рад этому.
В Беседах Вельзевула они искали скрытые смыслы, читали "между строк", расшифровывали слова Абровитусмалхидекен, искали следы древних знаний, и находили каждый свое - то что было в мозгу в меру своего воображения и больного ума.
Они даже Платона - его тексты в наше время пропускают через мощные современные компьютеры пытаясь высчитать частоту повтора тех или иных слов через три абзаца, и разгадать тайный смысл послания в другой главе, где слово повторяется через 4 абзаца. Целый коллектив уже который год штурмует математикой и вычислением Платона, выдвигая новейшие гипотезы и строя новые концепции для философии своего больного поиска. До них не доходят Образы Платона, так же как не доходили образы и притчи Самого Христа. Левополушарные не могут воспринимать образы, так как конфигурация их мозга имеет сильный перекос полевой, правое полушарие не активно в той степени как могло и должно быть, их разум расщеплен и расколот и не постичь рациональным умом иррациональное, логика не может взять объем образа, плоское линейное мышление не позволяет связать части в целое, так как свойство логики обратное - разделять целое на части и каждую часть рассматривать и анализировать отдельно от целого.
Цитата piligrim (  ) За последние лет 70 кто только не брался расшифровать "Сокрытое Послание Гурджиева человечеству", на форумах гурджиевских свели к Беннету.
Цитата lagys ( ) Ну это ерунда конечно, всё же там прямо написано.
И что делать, и что не делать.
И история человечества шикарно расписана, её основные мотивы.
Так что...., - для них это совсем не ерунда, если вы можете легко пробежать 1 километр и для вас это ерунда, для того у кого одна нога - это вовсе не пустяк.
Просто надо помнить их жуткое состояние в которое их вгоняли столетиями уродуя верхний этаж - область "синюю" - область Духа, у них совсем другой тип мышления. Духовных инвалидов внешне трудно распознать, но есть масса признаков по которым их не так сложно выявлять - для собственной же безопасности. Наша беда и беда нашего народа что мы забыли давно об этом, точней советский атеизм и безбожие нас не обучили тому что раньше хорошо знали наши деды и прадеды. Другие, чужие - самые "демократичные" определения их природы. Мы их стали понимать как людей с душой - что для нас норма, и мы со всей человечностью к ним, а они нас воспринимают по своему в меру своего бытия -воспитания, образования, недоразвития, как тварей чуждых их богу, которые даже не люди а хуже скота, отсюда их абсолютно безчеловечные дела в отношении нас, убить, обмануть, кинуть, разорить, девушек в дом публичный и как скот использовать для прибыли своей. Детей колоть - прививать как только родился внедряя химию, которая сбивает все циклы природные развития и роста малыша, а лет через 5 -7 вдруг обнаруживают белохалатники болезнь требующую миллионы на лечение, а если не найти денег то лет в 10 станет инвалидом. Они по сути своей инь -природы только искаженной ставшей не природно инь -женский аспект, а нечто другое, там деградация, разрушение, и закон леса - хищник получает все, они всюду и учат своей психологии - стань лидером, бейся со всеми за свою ступень которая тебя возвысит над всеми. Возьми от жизни всё. Анархия -полная свобода - всюду их лозунги про свободу.
Их всюду как бы ущемляют, там где дурь животную сдерживают они полагают что это ущемление свободы.
Там даже в тексте про книгу Успенского, вставили ненавистное слово для свободы - "подвергнута цензуре самого Гурджиева", там тщательно и добросовестно 30 лет пыхтели что бы более точно изложить сложную информацию для пользы тем кто способен её восприять, они же усмотрели крайне негативно, Гурджиев так обкромсал своей цензурой текст, что теперь им бедолагам приходиться искать и читать между строк разгадывая ребусы загадочных слов.. Мышление в обратном направлении, что для нас день - для них ночь.
Поэтому нас дурили довольно легко так как мы предполагали что они как мы и даже лучше нас, просвешенней, образованней, культурней, - это же внедрялось столетиями в нас начиная с Петра, он же как зомби и черт оттуда приехал со всем презрением ко всему народу -его самобытности, культуре, религии. Топорами рубил бороды Батюшкам, хотел что бы внешне были похожи на католических лысых и бритых пастырей.
Идеи Гурджиева вдохновляли элиту "Высших обществ" очень известных и влиятельных людей Франции, Англии, США. Он входил в их круги легко и просто , обладая всем тем - что они искали, но именно в этих кругах он меньше всего рассчитывал Дать свое Нечто, так как в таких кругах редкость таких кто способен Взять.
Огромный список Известных людей, испытавших влияние Гурджиева. (кому интересно сами ознакомьтесь)
Самого Гурджиева этот список далеко не окрылял, он с ними «воевал» как в Нью Йорке, вернувшись из Европы он наложил огромные штрафы лидерам групп в его отсутствие, которые в течении полугода вели группы взяв на себя безответственно «ответственность» без всякого разрешения и успели за это короткое время так по своему до развивать систему Гурджиева что 5 человек сошли с ума, с десяток требовали очень плотной работы над ними что бы их отвести от края пропасти к которой привели эти лидеры. Он был в бешенстве, он устроил такую порку что масса «последователей» быстро покинула группы и забыли напрочь что такое «самопознание». Трудности были и раньше, но сейчас сам Гурджиев устроил в их режиме дня такие аскетические трудности, что сам удивлялся их стойкости - желанию не покидать своего Гуру.
И раньше у многих учеников возникали мысли что все эти странные и бессмысленные аскетические трудности были чрезмерны и направлены только на то что бы они сами его покинули и оставили в покое.
На опыт аскетики монахов это не походило, так как никто не понимал зачем странный режим, когда до трех ночи полуголодные сидят и читают в сотый раз текст давно известный от повтора которого на всех накатывал сон, но он не прерывал а доводил до края и потом на грани их возможностей выгонял на улицу холодную и заставлял ходить по кругу и замирать в позе по команду «Стой». вставка - piligrim.
[size=11]Приверженцами идей Гурджиева стали Б. Шоу, О. Хаксли, К. Ишервуд… – длинный список имён талантливых людей, благодарно развивавших то, что им удалось получить от соприкосновения или непосредственного взаимодействия с «системой», займёт не одну страницу. Организации его последователей, изучающих его труды, практикующих его учение и исполняющих созданные им сакральные танцы и движения, существуют в большинстве стран Европы, Азии и Америки.
Огромное количество последователей по всему миру.
• Последователи Гурджиева
◦ П.Д. Успенский
◦ Альфред Ричард Ораж
◦ Джон Годолфин Беннет
◦ А.И.Бутковски-Хьюит
◦ Александр де Зальцман
◦ Альфред Ричард Ораж
◦ Анни Лу Стэйвли
◦ Анри Томассон
◦ Анри Траколь
◦ Анриетта Х. Ланн
◦ Виллем А. Найленд
◦ Вильям Сигал
◦ Джейн Хип
◦ Джессмин Ховарт
◦ Джин Тумер
◦ Джон Годолфин Беннет
◦ Джордж Корнелиус
◦ Джордж Маунтфорд Эйди
◦ Доктор Джон Ричи Лестер
◦ Доктор Леонид Стёрнвал
◦ Доктор Уильям Уэлч
◦ Жанна Матиньон де Зальцман
◦ Кеннет Уокер
◦ Кристофер Фримантл
◦ Кэтрин Халм
◦ Лорд Джон Пентланд
◦ Луиза Марч
◦ Луиза Мишел Блинкен Уэлч
◦ Мадам Соланж Клостер
◦ Маргарет Кэролайн Андерсон
◦ Маркиз Николай Терещенко
◦ Мишель де Зальцман
◦ Мишель Конже
◦ Морис Николл
◦ Ольга Аркадьевна де Гартман
◦ Ольгиванна Ллойд Райт
◦ Памела Линдон Трэверс
◦ Пол Андерсон
◦ Пол Бейдлер
◦ Пол Бикмен Тэйлор
◦ Пьер Эллиот
◦ Рене Домаль
◦ Рита Ромили
◦ Роуз Мэри Нотт
◦ Солита Солано
◦ Томас Александрович де Гартман
◦ Филипп Лавастин
◦ Хелен Эйди
◦ Хью Брокуэлл Рипман
◦ Чарльз Стэнли Нотт
◦ Чеслав Чехович
◦ Эдвин Волф
◦ Эрмис Б. Попофф
• Последователи учеников Гурджиева, Успенского, Беннета
◦ Родни Коллин
◦ Питер Брук
◦ Лилиан Файрстоун
◦ Тило Ульбрихт
◦ Жан Вайас
◦ Люк Дитрих
◦ Рави Равиндра
◦ Боб Хантер
◦ Джеймс Мур
◦ Уильям Патрик Паттерсон
◦ Энтони Блэйк
◦ Роберт С. де Ропп
◦ Сэмюэл Копли
◦ Питер Глостер
◦ Берил Погсон
◦ Джон Уилкинсон
◦ Дэвид Хайкс
◦ Пол Рейнард
◦ Кит Базел
◦ Тодди Смит
◦ Чарльз Дэйли Кинг
◦ Эл Финн
◦ Дэвид Хердиен
◦ Мартин Ласс
◦ Йен МакФерлэйн
◦ Бруно Мартин
◦ Уилл Меса
◦ Горам Б. Мансон
◦ Адам Нотт
◦ Элан Сикроф
◦ Терри Уинтер Оуэнс
◦ Ричард Уочтел
◦ Алан Франсис
Сообщение отредактировал piligrim - Ср, 07-09-22, 09:00 |
| |
| |
| piligrim | Дата: Вт, 06-09-22, 18:21 | Сообщение # 4 |
|
Подполковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 179
Статус: Offline
| 4
|
| |
| |
| piligrim | Дата: Вт, 06-09-22, 18:22 | Сообщение # 5 |
|
Подполковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 179
Статус: Offline
| 5
|
| |
| |
|
