| piligrim | Дата: Вс, 23-01-22, 12:51 | Сообщение # 1 |
 Подполковник
Группа: Администраторы
Сообщений: 179
Статус: Offline
| 
Плоти́н (др.-греч. Πλωτῖνος; 204/205, Ликополь, Египет, Римская империя — 270, Минтурны, Кампания) — античный философ-идеалист, основатель неоплатонизма. Систематизировал учение Платона о воплощении триады в природе и космосе. Определил Божество как неизъяснимую первосущность, стоящую выше всякого постижения и порождающую собой все многообразие вещей путём эманации («излияния»).
Триады, сразу вспомнился Гурджиев и 12 триад Божественного Луча Творения. Первоосновы всего, всех видов материи и трех сил – активной, пассивной, нейтральной.
У Плотина триада – три основные онтологические субстанции — Единого, Ума и Души.
Единое - это совершенное первоначало, сверхчувственное и сверхмыслимое, является неизречённым, абсолютным благом. Как «источник наполняет реки, сам ничего не теряя, как солнце освещает тёмную атмосферу, нисколько не потемняясь само, как цветок испускает свой аромат, не становясь от этого без запаха» — так Единое изливает себя, не теряя своей полноты, неизменно пребывая в себе".
Вторая ипостась — Ум (нус, νοῦς) — рождается как следствие этой эманации Единого. Порождённые Умом мысли, идеи, образы, как и сам Ум, продолжают быть в общении и единении с абсолютным благом.
Ум «дерзнул» отпасть от Единого, Душа — от Ума. Промежуточную ступень между первой и второй ипостасями составляет число — принцип каждой вещи и всего невещественного. Неразличимое Единое, приходя к различению при помощи числа, достигает качественно-смыслового различения в Уме. Единое, переполняясь самим собой, требует перехода в иное; поскольку оно остаётся постоянным и не убывает, иное только «отражает» его, и таким образом Ум является умопостигаемым образом непостигаемой сущности.
Третья ипостась — Мировая душа (псюхе, ψυχή) — следствие нисхождения Ума. Душа уже не мыслит себя как принадлежность Единому, но лишь стремится к Нему. Душа порождает материю — начало физического и чувственного мира.
Каждая последующая ипостась, всё более отдаляющаяся от источника, несёт в себе всё меньше активности и потенциальности. Крайняя стадия «деградации» — материя — представляет собой лишь полностью лишённую формы пассивность.
По Плотину, существуют два вида, две части души: высшая и низшая. Низшая есть [человеческая] природа и обращена к материи (плотности и темноте); высшая есть божественная причастность и обращена к духу (бесконечности и свету). С точки зрения плотиновского мистицизма, высшая рождается от богов и бесплотных звёздных духов; низшая размножается в царствах демонов, людей, животных, растений и минералов.
Из книги Артура Х. Армстронга – «Истоки христианского богословия.»
3 Философия Плотина представляет нам огромную упорядоченную иерархическую структуру бытия, космоса, который хоть и является статичным и вечным, не есть мертвая механическая схема, а, напротив, живой и органический. В этом космосе существует два вида движения; первое, исход или нисхождение, — автоматическое творчество высшего, которое порождает низшее как необходимое отраженное действие своего собственного созерцания. Это движение присуще космосу, из него вечно являются различные уровни бытия.
Затем существует обратное движение, восхождение или упрощение, через которое Душа, путешественник по вселенной Плотина, проходит через все ступени бытия к окончательному союзу с Первоначалом. Это движение духовной жизни. Первое, космическое движение, уходит от единства ко все нарастающему множеству, второе, движение духовной жизни, протекает от множества назад к совершенному и изначальному единству и высшей из возможных степени унификации.
Божественный Ум — это высшая реальность, высший уровень бытия (так как Единое — по ту сторону бытия), а квази-сущности видимого космоса являются лишь тенями и отдаленными его подобиями. Но, я думаю, его нельзя описывать как «плотиновского Бога». В процессе восхождения порядок духовной жизни, Божественный Ум, есть мы сами на высшей ступени. Это тот уровень, на котором мы достигаем полноты нашей самореализации.
Мы полностью становимся самими собой, когда бежим от оков нашего низшего, ограниченного Ego, заинтересованности нашей души телом и выходим за пределы души, чтобы вновь достичь осознания того, чем мы являемся и никогда в действительности не переставали быть — Божественным Умом во всей его множественной всеобщности. Но даже когда мы осознали наше тождество с Божественным Умом, наше конечное Благо, которое есть первый принцип бытия, Единое, все еще лежит по ту сторону.
Последующие теологи применяли к Богу многое из того, что Плотин говорит о Божественном Уме. Но остается истиной, что в Эннеадах именно Единое, а не Божественный Ум наиболее близко соответствует тому, что мы подразумеваем под «Богом». Конечно, не только Божественный Ум, но также и душа являются «богами» в греческом смысле, и для Плотина наш собственный разум — суть бог внутри нас.
2. Отношения высшей Души к Божественному Уму в некотором смысле параллельны отношениям между Божественным Умом и Единым. Душа эманирует или излучается из Ума, как Ум — из первого принципа, и Ум является причиной бытия Души и всего благого, прекрасного и разумного, что в ней содержится. Душа возвращается к Божественному Уму в созерцании, а Ум действует как форма на материю Души. Душа воспринимает Ум в соответствии с ее вместимостью, душевным способом, так же как Ум воспринимает Единое в соответствии со своей вместимостью, умным способом, воспринимая (за исключением экстаза, когда он уже больше не Ум) абсолютное единство не как само в себе, но в единстве-в-разнообразии, как множественный образ, который суть мир Идей. В случае с восприятием Душой Ума соответственно ее вместимости это означает еще большее удаление от единства и нисхождение во множественность.
Система Плотина в большой степени основана на самонаблюдении. Он понимает вселенную в категориях жизни человеческого духа, а великие уровни бытия, которые он признает, являются проекциями на космический план стадий человеческого сознания (хотя они гораздо больше, чем это). Пристально рассмотренная таким образом Душа является сферой дискурсивной мысли, где истины познаются отдельно в процессе рассуждения, проходящем через различные стадии, а интуитивный Ум — где вся истина известна сразу в единой вспышке понимания, которая схватывает единство-в- разнообразии Идей.
Действие Божественного Ума — это платоновский Души — платоновская tSiavoia*.
Но здесь нужно больше сказать об отношении высшей Души к Божественному Уму. До сих пор Ум мыслился как единство и принцип Души, которая полностью обособлена и четко отделена от него на более низком уровне. Но Божественный Ум это также мир, и жителем этого мира является Душа, пусть и занимает в нем самое низкое места.
Главнейшая функция Души, в конце концов, заключается в том, чтобы обеспечить связь между двумя мирами, интеллигибельным, или духовным, и материальным, стать той окончательной стадией развития духовной сущности, которая не только управляет и направляет, но и дает жизнь и бытие видимой вселенной. Следовательно, она должна иметь прочное положение не только в низшем, но и в высшем мире. Материальные вещи здесь представлены своими архетипами, Идеями, а Душа представлена сама собой. Она — единственная сущность, которая обитает в обоих мирах.В первичной активности созерцания она принадлежит к миру Божественного Ума, в своей вторичной активности — в управлении, упорядочении и облечении тел формой — она заботится о мире материальном.
«Логос» для Плотина это активный формирующий духовный принцип. Индивидуальные Души и наделяющие тела формой принципы есть «логосы». Такое использование является в своем происхождении аристотелевско-стоическим. А когда Плотин говорит об одном духовном принципе как «логосе» другого духовного принципа, то он подразумевает, что такой логос суть представитель и выражение этого другого, более высшего принципа на более низком уровне бытия. Таким образом, универсальный Логос из трактатов о Провидении является представителем Ума, трансцендентного божественного мира Идей, и разумной Души в видимом мире, по отношению к которому Логос является принципом разумности и порядка, производя наибольшую степень единства и согласованности, на которую способно материальное.
Духовное состояние души в теле зависит от ее установок. Если она эгоистично посвящает себя интересам отдельного тела, к которому привязана, то попадает в ловушку атомистической партикулярности материального мира, становится изолированной от целого и, наконец, тонет в звероподобности.
Главный грех души заключается в самоизоляции, посредством которой она заключается в тело и отсекается от своего высокого предназначения.
Но простой факт воплощения (по крайней мере в человеческом облике) не подразумевает заключение в тело. Оно наступает, только если душа уступает телу; именно внутренняя позиция производит различия. Для человека телесного всегда возможно выйти за пределы партикуляризма и узости заботы о земной жизни к всеобщности трансцендентной Души, а затем проследовать даже за пределы Души, чтобы по праву занять свое место в мире Божественного Ума.
Потому что, как мы уже видели, одно из самых важных положений Плотина заключается в том, что мы более чем «человек» или «душа», мы — Ум, и «мы не спускаемся совсем», высшая часть нас самих остается в мире Божественного Ума, даже когда мы находимся в теле (это истинная и высшая собственная личность, по-видимому, отождествляется с нашей изначальной и архетипической Идеей, Логосом которой является наша душа).
Когда мы, все еще пребывая в теле, снова становимся Умом, мы можем проследовать еще дальше и достигнуть, пускай лишь редко, того экстатического союза с Единым, в котором Ум достигает высшего, покидая самого себя.
Низшая Душа, или природа, является, как я уже сказал, душой имманентной. Эта Миро-Душа «Тимея» и среднего платонизма. Она — действительно эманация высшей Души, чьим образом является на более низшем уровне и которой излучается. Это поистине душа, хотя душа на самом низком уровне, и, следовательно, она наделена первичной деятельностью созерцания. Ее созерцание, однако, не есть разумное, а подобно тому, которое приходит к человеку во сне.
Пробужденное, разумное созерцание принадлежит трансцендентному духовному миру высшей Души и Божественного Ума. В результате слабости этого странного дремотного созерцания природы ее продукты, произведенные, как обычно, автоматическим, необходимым отраженным действием, являются «мертвыми», неспособными к созерцанию или продуцированию чего-либо более низкого, чем они сами.
Они суть окончательный предел развертывания бытия, последний след или призрак высшей реальности. Эти продукты природы являются внутренними формами тел. Плотин описывает их весьма похожими на имманентные формы Аристотеля, а посему его концепцию природы можно рассматривать как адаптацию природы Аристотеля к собственному оригинальному развитию платонизма, в частности, к учению об универсальном созерцании.
У Плотина материя остается неизменной после наложения на нее форм. Это бесформенная тьма, отрицание и сам принцип отрицания, и ее негативность превращает материю в принцип зла в видимом мире. Таким способом Плотин пытается объединить аристотелевскую идею о материи как о чистом отрицании, простой возможности становления, с идеей Платона о материи как неподатливой, сопротивляющейся упорядочению и наделяющей формой деятельности Души.
Хотя материя для Плотина является злом, материальное, особенно видимый мир, — нет. Плотин страстно защищает его добродетельность от гностиков, для которых он был не только злом, но даже созданным злыми силами. Для Плотина видимый мир является прекрасной работой высшей Души, упорядоченным и управляемым ей, удерживаемым в органическом единстве природой, универсальным принципом порядка и целостности в нем.
Из-за своей материальности он занимает самый низший ранг в реальности, на границах тьмы не-бытия. Но для Плотина, как для Платона и стоиков, материальная вселенная — лучшая из всех возможных, лучшее из возможных отражение на материальном пласте света и красоты нематериального мира; и он не просто творение Души, но и сам — одушевленное живое существо.
Плотин подчеркивает органическую целостность материального мира, которая является результатом того, что он есть живой и одушевленный. Здесь он с полным основанием считает себя последователем учения Платона, изложенного в «Тимее», однако большую долю в его картину органической вселенной внесли и средние стоики. От них он почерпнул свою идею об универсальной симпатии, связывающей вместе все части космоса, основе эллинистической магии, на которой выстроил полностью магическое учение о молитве, что является для него простым приведением в движение универсальной симпатией небесной силы, происходящей от некоего звездного бога, посредством заклинания или магического ритуала.
Весь процесс автоматичен и не имеет ничего общего с религией, как бы мы или Плотин ее не понимали; сам он мало использовал внешний языческий культ, а интересовался только магической его стороной как иллюстрацией своей доктрины.
Мудрец, говорит он, превыше магии, потому что его душа обитает в высших сферах, которых не могут достичь магические операции.
Индивид, который претерпевает столкновение и напряжение космического ритма, обладает, говорит Плотин, не большим правом жаловаться, нежели черепаха, которую топчет танцор, в то время как совместная пляска величественно движется к своей кульминации.
Претерпевание — это необходимое следствие воплощения. Мудрец выше претерпевания не потому, что его тело не может страдать, а потому, что он присутствует в духе. Высшая часть его самого пребывает выше, в духовном мире, и он не опускается до конфликта и суматохи телесной жизни. Для обычного человека, который не является философом и не может совершить восхождение своими собственными духовными силами к этому высшему миру, Плотин оставляет мало надежды.
Слабые, и глупые наряду со слабыми, страдают в этом мире по своей собственной вине и только за то, что заслужили. Они не имеют права ожидать, что боги или добрые люди проникнутся их жизнью и придут им на помощь (Энн. III. 2 9). Вероятно, Плотин здесь ссылается на христианское учение о Воплощении и Искуплении. Если так, то это его единственная отсылка к кафолическому христианству, хотя он яростно нападает на гностиков (Энн. II. 9).
.
|
| |
| |
